Кто: член УИК с правом решающего голоса от "Яблока".
С кем:
- председатель УИК - Гаврилова Елена Алексеевна (ранее, с ее слов, председателем УИК не была);
- заместитель председателя - Голубева Ольга Сергеевна (на http://derjivora.org/ в открытом доступе вывешена копия протокола УИК 333, подписанного в том числе зам.председателя УИК 333 Голубевой О.С. На последних выборах в ЗакС в УИК 333 приписали 220 голосов "Единой России" - см. таблицу);
- секретарь - Анемподистова Валентина Михайловна (муниципальный служащий, согласно ее странице в контакте).
Как:
Хочу сразу заметить, что ничто в моем общении с ТИК 11 и с УИК 343 в три недели до выборов не предвещало чего-то нехорошего. В ТИК не теряли "яблочные" направления, не требовали написать никаких дополнительных заявлений, вежливо отвечали на звонки; в УИК меня не пытались прокатить мимо первого заседания, оттереть от дежурств, не выдать удостоверение или сделать что-нибудь еще. В общем, все было тихо и спокойно.
Первым звоночком можно считать попытку
В субботу же, во время подготовки бюллетеней для завтрашнего голосования (наклеивание марок, подписание, простановка печати, пересчет) я разговорилась с еще одним ЧРГ, Ларисой. Речь зашла о подсчете голосов и о том, сколько времени занимает этот процесс, я кратко описала процедуру, установленную законом, и тут я получила, пожалуй, первое потрясение. Лариса посмотрела на меня большими глазами и спросила:
- Откуда ты все это знаешь?!
Ну, скажем, из Рабочего блокнота члена УИК - официальной инструкции ЦИКа, который хранился вместе с документами на дежурства. Но Рабочий блокнот еще сыграет в моей истории свою роль, так что оставим его пока в стороне.
Четвертое марта началось для нас с
На участке я включилась в работу комиссии - проверить, все ли на месте, решить, кто что делает и кто где сидит, и т.д. (меня посадили работать со списком избирателей и назначили одной из трех ответственных за веб-камеры; тут надо было разве что раз в два часа пройти к сейфу с ноутбуком с еще одним ЧПРГ и председателем, проверить, что камеры работают и расписаться в журнале), а
- Идем проверять веб-камеры.
- Да рано еще, - удивилась я. - По графику проверка в 10, а сейчас 9.20.
- Ой, точно. Мне кажется, уже полдня прошло.
У нас с ней, кстати, тоже с утра возникло небольшое разногласие: она подозрительно спросила, зачем это я принесла и поставила к стене за собой рюкзак. Я ответила, что не хочу оставлять его в классе, где вся комиссия оставляла верхнюю одежду (и где прочие также оставили сумки). Далее состоялся такой диалог:
- Полицейский может потребовать предъявить для досмотра.
- Пожалуйста. Я не против досмотра.
После этого председатель переговорила с полицейским, дежурившим у входа в зал, и тот подошел ко мне и попросил показать ему, что у меня в рюкзаке.
- Ноутбук, лекарства, термос... - перечислила я.
- А Вы не хотите его оставить в том кабинете?
- Понимаете, у меня ноутбук. А там нет решеток на окнах.
Это полицейского удовлетворило, и он удалился обратно к дверям.
Избиратели приходили очень неровно - то один-два человека за полчаса, то сразу человек десять. Вывод номер раз: не стоит рассчитывать на ЧПРГ как на наблюдателя в течение дня, скорее всего, он большую часть времени будет заносить паспортные данные в реестр и разъяснять избирателям, что бюллетени надо заполнять в кабинках, и да, ручки там есть. Пару раз пожилые избиратели предпринимали попытки поставить галочку не отходя от стола, на что я настойчиво просила их все-таки пройти в кабинку. Больше из нежелания дать председателю повод придраться - поди докажи, что ты, протягивая избирателю паспорт и бюллетень, сказал ему всего лишь "Вот, пожалуйста", а не подсказал, за кого голосовать.
Большие очереди регулярно выстраивались к дополнительному списку, куда и я отправила несколько человек - у двух были неправильно занесены данные в реестр (у двух в паспорте имя или фамилия написаны через Ё, в реестре - через Е; у одного неправильно записано отчество в реестре - Эрнестович вместо Эрнстович), один получил постоянную регистрацию на территории участка только в декабре, и его не успели внести. Кстати, вывод номер два: если вы получили новую постоянную регистрацию меньше чем, скажем, за три месяца до выборов, заранее проверьте, включены ли вы в список, а также - исключены ли вы из списка по прежнему месту регистрации, если это возможно. Кстати, интересная подробность о девушке Татьяне, которая сидела на дополнительном списке: в контакте я ее нашла в друзьях у председателя, когда уже после выборов решила проверить, кто из комиссии есть в социальных сетях :)
До 17.00 все было более-менее тихо. Оставшиеся на участке наблюдатели сидели на поставленных для них скамейках, при этом за происходящим в помещении как-то следила и даже делала пометки в своем журнале только блондинка лет 30 от КПРФ (кажется, ее звали Татьяна, но, возможно, и Наталья). Еще одна наблюдательница читала книжку. Несколько молодых ребят болтали между собой, практически не обращая внимания на происходящее. Небольшое оживление внесла только уборщица, которая в какой-то момент вбежала на участок, дико крича что-то (кажется, не по-русски). Полицейский и тусовавшийся в коридоре ЧОПовец помчались в том направлении, откуда прибежала она, с ЧОПовцем я потом перекинулась парой фраз в коридоре и выяснила, что ничего криминального там не случилось, так, кто-то с кем-то что-то не поделил. Еще один избиратель, получив от меня бюллетень, начал жаловаться на отсутствие нормальных указателей по дороге к участку, а потом продолжил жаловаться председателю. Бабушка 1920-какого-то года рождения с трудом пришла на участок и предъявила нотариально заверенную копию паспорта - председатель аж позвонила в ТИК узнать, можно ли ей выдать бюллетень.
Еще один примечательный случай произошел около середины дня, когда председатель призвала комиссию к вниманию и сообщила, что на участке хочет зарегистрироваться представитель СМИ, но у него "нет всех необходимых документов". Кто за то, чтобы удалить представителя СМИ с участка?
- А документы где? - не удержалась я.
- Можете пойти и ознакомиться, - ответила председатель. - Кто за то, чтобы удалить представителя СМИ с участка?
Я была единственной, кто проголосовал против. Потом, кажется, в связи с этим же представителем СМИ, подняли еще один вопрос на голосование, но, поскольку передо мной толпились избиратели, я описание ситуации по большей части пропустила и предпочла воздержаться. Опять же, единственная.
А вот около пяти часов дня председатель решила послать меня на голосование на дому. Со мной отправили двух наблюдателей - Илью Гасанова и Андрея Полякова, крепких парней лет 20-25 на вид. Один был от "Справедливой России", другой от ЛДПР; что интересно, когда я во вторник сидела в штабе "Мемориала" и обсуждала уже прошедшие выборы с коллегами из Ассоциации, мне сказали, что ЛДПР направила своих наблюдателей далеко не во все районы Петербурга, и Калининского района среди них не было. Более всего Илью и Андрея интересовало, удастся ли им уйти с участка часов в десять вечера.
Уж не знаю, как бы все повернулось, если бы я под каким-нибудь предлогом отказалась идти по домам, но опыт это был, в любом случае, крайне... непростой во всех смыслах. Очень бы хотелось вообще подробно на этом не останавливаться, но на одной квартире придется все-таки остановиться и рассказать подробнее.
Там очень пожилая женщина сначала удивилась нашему появлению (на домофон она сразу не ответила, я ей звонила со своего мобильника, чтобы она нас пропустила) и сказала, что не припомнит, чтобы она подавала заявку на проведение голосования на дому, однако потом добавила, что это, в принципе, мог сделать ее социальный работник. Так как мы уже были в квартире, она решила, что проголосует, но, узнав, что для получения бюллетеня надо заполнить письменное заявление, отказалась делать это лично; на предложение пригласить кого-нибудь из соседей ответила, что позвать ей некого, и что голосовать она в таком случае не будет. К слову, я потом посмотрела законы - я действительно могла заполнить заявление за нее, но галочку-то в бюллетене ей бы все равно пришлось ставить самой, а состояние у нее было... мягко говоря, неважное.
В начале восьмого я наконец закончила с этим адским занятием и вернулась на УИК, где отчиталась перед председателем о своем обходе и передала оставшиеся бюллетени секретарю. Через некоторое время выяснилось, что вскоре после нашего ухода из ее квартиры та женщина позвонила в УИК и пожаловалась, что я не дала ей проголосовать. Заместитель председателя отправилась к ней домой и оформила письменную жалобу. Заметим, что между ее звонком и моим возвращением в УИК прошло достаточно много времени, при желании председатель могла не отправлять заместителя, а позвонить мне и сообщить, что избирательница передумала и хочет проголосовать. Что помешало - пусть каждый догадывается сам. Ну что, мне сказали писать объяснительную на имя председателя, что я и сделала; то же самое велели сделать обоим наблюдателям, но написали ли они свои объяснительные, я не знаю. Председатель прочитала объяснительную, сказала, что все нормально, и я вернулась к работе на участке. Было уже почти восемь.
В 20.00 участок закрылся, комиссия села за подсчеты по спискам избирателей. Поскольку я последние три часа голосования провела вне участка и за написанием объяснительной, то поначалу я оказалась без дела, потому что книгу-то мою, когда я уходила, передали другому ЧПРГ. Впрочем, вскоре председатель решила поручить ему что-нибудь другое, а мне отдала книгу. Я посчитала цифры, первая из комиссии вспомнила о необходимости занести также и данные о тех, кто голосовал на дому ("Потом занесем... о... Анна Валерьевна права, это надо сейчас заносить..."), сдала книгу секретарю, то же самое примерно в то же время сделали прочие ЧПРГ.
И тут-то и начинается самое интересное.
Итак, секретарь приняла книги, ЧПРГ разбрелись по помещению, коридору и кабинету-с-вещами, кто-то налил себе чай, кто-то достал журнал с кроссвордами. Я тоже выпила чаю, после чего свежим взглядом окинула сцену и почуяла, что в этой сказке что-то не так.
Наблюдатели продолжают сидеть на скамеечках, читать книжку, болтать и т.д. Напротив них на огромным председательским столом сидят председатель, заместитель и секретарь и что-то пишут. При этом от наблюдателей их прикрывает стол со стоящими на них папками для бумаг. Сбоку от стола стоят пианино и еще один стол, поставленный вдоль стены, за ними стоит кроме того сейф с важными документами, в том числе бюллетенями. Замечу, что наше "помещение для голосования" располагалось на половине школьного гардероба-актового зала, от второй половины его отделял ряд скамеечек. В зале, как водится, две двери, одна выходит в коридор (и служит дверью УИКа), вторая - в школьный холл и с центральному входу.
А разве неиспользованные бюллетени не должны были уже погасить, подумала я, полезла в рюкзак (а вы думали, зачем я его протащила с собой, да?) и откопала там "Справочник краткосрочного наблюдателя российских выборов". А там я нашла подтверждение своим подозрениям. На всякий случай пробежав глазами всю процедуру подведения итогов выборов, я переместилась поближе к блондинке из КПРФ и максимально незаметно спросила, не видела ли она погашения бюллетеней. Выяснилось, что не видела.
Я переместилась подальше от наблюдателей и спросила у как раз проходившей мимо секретаря:
- А бюллетени мы еще не погашали?
(Ну мало ли, я была так занята точным подсчетом цифр в списке избирателей, что могла и проглядеть погашение бюллетеней за председательским столом, да.)
- Нет еще.
- А где они тогда?
- В сейфе.
В том самом сейфе, который надежно закрыт от веб-камер, наблюдателей (и меня) председательским столом, пианино и еще одним столом, а с другой стороны прикрыт только скамеечками.
Я немного покружила вокруг входа на участок. Переговорила с блондинкой от КПРФ и выяснила, что у нее "нет цели получить копию протокола, у нее другое задание" (какое - говорить не стала). В конце концов я немного разозлилась, подошла к председателю и попросила Рабочий блокнот члена УИК.
Почему именно его?
"Справочник...", описывая процедуру подведения итогов голосования, ссылается на ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" (кстати, если вы встретите человека, способного произнести это название без запинки, то знайте: перед вами либо юрист, либо хороший наблюдатель :)). На участке я видела только ФЗ "О выборах Президента Российской Федерации". Вид "Справочника..." произвел бы на председателя, вероятно, такое же впечатление, как вид гранаты. А вот Рабочий блокнот - официальная инструкция ЦИК.
Рабочий блокнот мне выдали после некоторого препирательства, прозвучал в том числе ultima ratio "вы мешаете работе", а также "У вас же есть ноутбук, откройте и посмотрите". "Какую часть вы хотите?" - наконец спросила председатель. "Вторую," - наугад сказала я, и угадала. Получив заветную папку, я удалилась метра на три от председателя, нашла инструкции по подведению итогов голосования, с удовольствием убедилась, что Рабочий блокнот совершенно согласен и со мной, и со "Справочником...", и вернулась к столу.
- Ну, что вы там выяснили? - спросила председатель.
- Погашение неиспользованных бюллетеней производится сразу после закрытия участка, - и я показала нужную страницу. Председатель пробежала ее глазами и сказала что-то вроде того, что "все сделаем". Я задумалась на тему написания жалобы, но решила все-таки пока с этим не спешить - исключительно в интересах получения копии итогового протокола.
И, наконец, председатель решила вернуть разбредшуюся комиссию на места и заняться уже подсчетом голосов. Но перед этим - рассмотреть поданные в комиссию в течение дня жалобы.
Согласно "Справочнику...", поданные в течение дня жалобы комиссия рассматривает обычно на итоговом заседании, в самом конце. Это логично - в процессе подсчета тоже ведь могут подать жалобу, и не одну. Но, вроде, рассматривать жалобы в самом конце работы необязательно, можно в какой-то момент раньше.
Удовлетворить решили, по-моему, ровно две жалобы - на недостаток указателей по пути к участку и на меня, конечно же :) Я добилась права рассказать комиссии и наблюдателям, как было дело. Разумеется, это мне не помогло, зато председатель произнесла по поводу той самой избирательницы замечательную фразу: "Это пожилой, больной человек, он сегодня скажет одно, а завтра другое". Комиссия единогласно проголосовала за мое отстранение от работы и даже оформила письменное решение (цитирую оттуда основание: "нарушил законодательство Российской Федерации о выборах, а именно: препятствовала волеизъявлению гражданина РФ с ограниченными возможностями осуществить свое право на выбор президента страны 04.03.2012г что могло сказаться на общих итогах голосования" (курсив - рукописный текст, орфография и пунктуация оригинала сохранены). Решение было передано полицейскому, после чего председатель пожелала, чтобы я покинула участок.
Я напомнила, что ЧПРГ, по закону, можно отстранить от работы, но не удалить с участка. Мы немного попрепирались, но в итоге мне велели сесть на стул в стороне и наблюдать. Я напомнила о копии протокола. "Да-да, вы ее получите," - отмахнулась председатель.
Что интересно, жалоба двух наблюдателей на еще одного члена комиссии, который где-то в середине дня ходил с переносной урной №1, осталась неудовлетворенной. Наблюдатели пожаловались на то, что упомянутый член комиссии бросил за избирателя бюллетень в урну, член комиссии объяснил, что избиратель, заполнив и сложив бюллетень, почему-то не сунул его в урну, а отдал обратно ему. Ну, а тот, не разворачивая бюллетень, опустил его в урну. При этом присутствовала еще Татьяна, та самая, что сидела с дополнительным списком. В общем, жалобу наблюдателей отклонили, причем, если эти наблюдатели еще присутствовали в помещении, то они отнеслись к отклонению как-то очень спокойно.
Дальше оставшиеся "в строю" члены комиссии занялись погашением бюллетеней, а затем - вскрытием урн. Со вскрытием все было в порядке: содержимое урн вытряхивалось, наблюдателям демонстрировались пустые урны. Надо заметить, что председатель с удовольствием "позировала" перед наблюдателями, когда ей самой этого хотелось, но только что не впадала в панику, когда кто-то пытался выйти за очерченные ею рамки вмешательства наблюдателей.
Когда бюллетени были сложены в одну относительно ровную стопочку, образовалась следующая диспозиция. Председатель стоит во главе стола, составленного из шести столов поменьше, по бокам стола выстроены члены комиссии, наблюдатели по-прежнему сидят. При этом я и часть наблюдателей-то сидели не прямо напротив председателя, а немного в стороне, так что постоянно приходится наклоняться, если есть желание следить за тем, что происходит на столе.
(Да, еще интересный эпизод с наблюдателями, причем теми, у кого вообще бейджей заметно не было. Еще до моего отстранения я вышла в коридор, позвонила в колл-центр, уточнила какую-то деталь оформления копии протокола, отключилась - к сожалению, прямо напротив двери участка, так что председатель видела, как я разговариваю по телефону, вернулась обратно, заблокировала клавиатуру телефона и положила в карман рюкзака.
- Телефон работает! - громко сказал сидевший за мной наблюдатель, показывая пальцем.
Председатель немедленно рванулась ко мне. Я достала телефон и продемонстрировала его и ей, и наблюдателю. Ничего постороннего на экране телефона не было - время, название оператора, значок отключения звука, значок блокировки, меню внизу экрана. Ну, экран светится - так экран телефона гаснет не сразу.
- Так, - сказала председатель после минуты разглядывания моего телефона, - а уберите все-таки рюкзак в другой кабинет.
Дальше она еще добавила что-то невнятное про то, что "если вам там звонят..." Копия протокола, напомнила я себе, и подчинилась требованию. Потом, уже после отстранения, я все-таки сбегала к рюкзаку (улучив момент, когда в кабинет-с-вещами пошли еще двое ЧПРГ, чтобы вместе с ними потом и проскользнуть обратно и не дать комиссии запереться от меня на ключ) и достала из него папку с документами и бланками от Ассоциации. На всякий случай. Впрочем, они все равно не пригодились.)
Так вот, я решила еще раз напомнить председателю Рабочий блокнот. Конкретно - указание о примерном размещении комиссии, наблюдателей и прочих при подсчете голосов: члены комиссии с одной длинной стороны стола, наблюдатели и иже с ними - по другую.
Реакция председателя была совершенно замечательной. Она потребовала, чтобы я немедленно удалилась с участка, потому что я, разумеется, мешаю работе комиссии. Тяжела и неказиста жизнь простых УИКовцев в нашей стране, их работе мешают даже инструкции, составленные не каким-нибудь "Голосом", а ЦИКом. После еще одного напоминания, что я - ЧПРГ и удалить меня с участка, по закону, нельзя, председатель уже перешла на повышенные тона, а еще обратилась к комиссии:
- Мешает вам она?
Комиссия единодушно согласилась. Отдельные члены комиссии тоже выражали желание поскорее уйти домой, а тут мало того, что и так почти полночь, так еще и я напоминаю какие-то там инструкции из Рабочего блокнота. Я несколько раз предложила просидеть остаток подсчета тихо и мирно, но на это председатель согласиться не пожелала. Я потребовала оформить решение о моем удалении в письменном виде, на что председатель заявила, что устного решения комиссии с меня хватит. Так что я была эскортирована полицейским сначала в кабинет-с-вещами (и на том спасибо, все-таки мартовская ночь есть мартовская ночь), а затем - с участка. У двери мы с ним попрощались, и он невесело сказал: "Ну, вы сами были несдержанны..."
Я отсмеялась, нашла в рюкзаке телефон, позвонила в колл-центр, обрисовала ситуацию и попросила, по возможности, прислать за мной мобильную группу, чтобы отвезти на Арсенальную, в ТИК. Мне обещали перезвонить, как только водитель найдется. Выставили бы меня на двадцать минут раньше - и я, возможно, успела бы добежать до метро, но в четверть первого вариантов уже не было. Еще я позвонила
Минут через десять мне позвонил водитель, мы договорились, где встретимся, а затем пришла и смс от
На Арсенальной была вереница машин вдоль здания администрации Калининского района, огороженный желтым заборчиком вход и примерно равное количество полицейских и гражданских - человек по пять единовременно. Я вот так сразу столкнулась с журналистом Юрием, которого видела с утра на своем участке. Периодически к зданию подкатывала очередная машина, из нее выходили тетки и дамочки, иногда и мужчины, с обмотанными скотчем темными пакетами, и в сопровождении полиции проходили внутрь. Кстати, у меня опять нет повода придраться к полиции: нас ни разу не попросили ни отойти от входа в здание администрации, ни хотя бы говорить тише.
Вообще, я надеялась встретить на Арсенальной юриста и посоветоваться, как лучше немедленно подать жалобу в ТИК, с учетом того, что из документов у меня только копия решения об отстранении от работы. Но увы, юриста на набережной не было. Я дозвонилась до колл-центра, получила там телефон юриста, катающегося по району с мобильной группой, выяснила, что он будет только через час, и задумалась. Набережная Невы ночью - даже летом не самое теплое место, а уж зимой... Да и жалобы, как мне объяснили, можно подавать в трехдневный срок.
Тут я вспомнила, что направляла-то меня партия "Яблоко", и попробовала позвонить на их "горячую линию". Не дозвонившись, поинтересовалась у коллег по стоянию, не знает ли кто телефон штаба "Яблока" на Шпалерной. Оказалось, внутри здания администрации есть некто Алексей, который должен знать номер; Алексея мне показали, Алексей продиктовал мне два номера, я позвонила и в очередной раз за день очень сильно удивилась.
Я как-то не ожидала, что в штабе "Яблока", направившего ЧПРГ в несколько сотен УИКов по городу, не слишком поздней ночью дня выборов окажутся люди, не знающие, что вообще делать таким, как я. "Но Вы можете к нам зайти, конечно..."
- Я все равно пойду сейчас к подруге ночевать, как раз мимо Шпалерной. Зайду к вам, хоть погреюсь, - сказала я.
В штабе "Яблока" меня напоили чаем, накормили крекером, рассказали, что ЧПРГ и представителей "яблочной" газеты отстраняют и удаляют массово (опять-таки, никаких действий по этому поводу я в штабе не заметила), предложили компьютер с интернетом.
Ну, в общем, в начале пятого утра я добралась до
После декабрьских выборов я надеялась, что те дикие истории, которые рассказывали в ЖЖ, были характерны только для отдельных участков. Я не думала и не была готова к тому, что сама окажусь персонажем аналогичной дикой истории. И я совершенно не думала, что персонажами столь же диких историй окажется такое большое количество людей. Если почитать отчеты членов комиссий с ПРГ и ПСГ, наблюдателей, представителей СМИ с разных участков, становится заметно, что для недопуска и удаления использовались одинаковые методы. На большинстве участков старались любой ценой не допустить нормальных наблюдателей или хотя бы избавиться от них до момента подсчета голосов; практически на всех участках старались не выдавать правильно оформленные копии протоколов. А неправильно оформленная копия, конечно, никогда не будет принята судом.
Где-то на участке была команда из трех человек, и они смогли получить итоговый протокол. И вывод номер три, самый важный: на участке должно быть не менее трех работающих в команде общественных контролеров, лучше на разных позициях. Почему - ясно из постинга.
Где-то было двое, и тоже чего-то добились.
Где-то выборы прошли спокойно и без нарушений.
Где-то такой же, как я, девушке с ПРГ хватило решимости подать заявления в полицию и ТИК в ночь выборов.
Что дальше?
"Яблоко" так и ограничилось сообщениями на своем сайте: о массовом удалении своих представителей, о бегстве председателей УИКов из комиссий, ну и о задержании своих депутатов на Исаакиевской.
Штаб Прохорова не спешит разбираться с "теневым штабом" и мутью вокруг "живой", "настоящей факсимильной" и "поддельной факсимильной" подписью Кучеренко.
Об остальных и говорить не приходится, за исключением отдельных контролеров от КПРФ и эсеров, которые по собственной, опять же, инициативе подают заявления - трех человек от КПРФ и одного от эсеров я сегодня встретила в Горизбиркоме, когда пришла подавать свое заявление.
А, да, как я оказалась в Горизбиркоме: убедившись в том, что все придется делать самой и от своего имени, я сегодня поехала в ТИК, Горизбирком и районную прокуратуру подавать заявления. В ТИК мы с несколькими ребятами еще накануне, на встрече с юристами в "Мемориале", договорились приехать по возможности вместе, а вот совместная подача заявлений в Горизбирком оказалась почти стихийным флэшмобом :) В ТИКе же я задала секретарю вопрос насчет получения денег за работу на участке (долго думала, стоит их брать или нет, потом решила, что брать себе - противно, дарить им - тоже противно, а вот взять и передать на благотворительность, например, - самое оно). Секретарь позвонила председателю моего УИКа и выяснила, что та вот-вот сама подойдет на Арсенальную, в том числе за ведомостями. В итоге мы с председателем договорились, что она позвонит мне после праздников; замечу, что она была тиха и мила, как ни в чем не бывало.
По итогам всего этого я поняла одну вещь. Главная беда нашей выборной системы - это не какой-нибудь Чуров из телевизора, а нечестные или просто запуганные председатели, а также члены комиссий, не знающие и не желающие знать, что и как должно проходить на выборах. И если Чуров где-то там, в ЦИКе, то с этими людьми мы живем в соседних домах и пользуемся одной теплосетью, например.
НО!
О, у меня все-таки много "но".
Несколько тысяч человек, которые за три месяца самоорганизовались до уровня, который не снился ни одной нынешней партии; колл-центры (я по выбранному номеру из списка дозванивалась всегда с первого раза), операторы которых при необходимости работали и как "телефоны доверия", позволяя выговориться; героические водители, которые весь день и всю ночь мотались по всем районам Питера, развозя документы и людей; незнакомые между собой люди на ночной Арсенальной, которые делились друг с другом бутербродами и горячим чаем; юристы, которые вчера сидели в "Мемориале" и помогали составлять жалобы и заявления - в объявлении было сказано, что консультации будут с 14 до 21, в реальности же юристы сидели почти до полуночи.
Так что напоследок - две цитаты: We're all still here, we're still fighting и Мы уже победили, просто это еще не так заметно.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →